По моей просьбе кариатиды отвлекаются от своего привычного занятия (глупые девицы подглядывают в окна) и пристально следят за тобой. Знаешь, ничего не смог потом толком добиться от этих женщин. «Видели, конечно же видели! — они кокетливо сбрасывают с плеч многокилограммовую лепнину одежды. — Руки, ах, какие руки! Нам бы его из чистого мрамора, на соседний балкон».
Лев с Адмиралтейской набережной уронил свой мячик в воду и со злости топтал туристов у берега. На скромный вопрос о тебе эта кошка отозвалась громким рыком и нырнула в реку, забыв о собственной тяжести. Бегает по дну сейчас, наверное, играет с цепями якорей.
Сфинксы с грохотом носились по крышам, проминая их на целые этажи, и гоняли совсем обленившихся от жары голубей. Я обмолвился о длинноногом юноше, они отвечали урчанием, идущим из глубины веков, плевались перьями и с виноватым видом предлагали взамен тайны египетских пирамид.
Подножные гранитные плиты готовы были рассказать только о широком шаге, Всадник из меди запомнил лишь глаза, чуть было не переплавившие его на кухонную утварь, фигуры с крыши Эрмитажа самозабвенно кидались подушками облаков в ангела Александрийского столпа, гоготали и кричали что-то обидное, совершенно не вслушиваясь в происходящее на 20 с лишним метров ниже.
Но улицы держали слово — путались у тебя под ногами, мосты самоотверженно топились, город загонял тебя в тупики дворов-колодцев, тут же сбрасывая с неба жестяное ведро в надежде застать врасплох. Оно четырьмя баллами Рихтера ударялось о землю и медленно ползло обратно вверх, цепью сдирая слой краски со стен.
Каналы выходили из берегов и тихо ползли за тобой, смывая с асфальта лишние следы, тратили себя, знали, что скоро высохнут вконец (выжившие захлебнутся в лужах). Нева вставала на дыбы, ревела, исходя паром женской истерики, вспоминала 1824-й. Ее мутные слезы, растерявшие соль на подступах к берегам Финского залива, плетьми хлестали твою спину, впитывались в кожу, заражая тело воспоминаниями о наводнении, последними мыслями утопленников и маршрутами подводных течений. С таким тяжелым грузом твой поэт делает с десяток шагов и падает на колени. Идущие позади каналы спотыкаются, не успев затормозить (а на самом деле попросту не умея), наваливаются друг на друга, рождая панику, накрывают тебя с головой. Рифмы, наглотавшиеся воды, дышат рывками, стихи меняются местами, ломая октаву.
Я тихо иду след в след. Хочешь забыть — никогда не оглядывайся.



@музыка: